Перевод: Павел Тимофеев.
Самолет описывал круги над Астонвиллем, и Кэд, посмотрев в иллюминатор, заметил большое облако дыма, покрывающее север города. Кэд догадывался, что все это будет неприятно, но не до такой же степени! Страх, не покидавший его в течение двух часов полета, теперь стал острей: лицо покрылось потом, а сердце болезненно сжалось. Кэд почувствовал, что ему надо выпить еще один стакан вина.
Светящийся экран над головой предложил Кэду застегнуть ремень и погасить сигарету. Теперь стюардесса уже не принесет ему выпить. Он и так уже порядочно надоел ей. За два часа полета она уже восемь раз приносила ему виски и с каждым разом становилась все менее любезной. Теперь, несмотря на то, что его напряженные нервы как никогда нуждались в порции виски, нужно было ожидать посадки.
В самолете, кроме Кэда, было еще два пассажира. В Астонвилле происходили такие вещи, что мало находилось желающих лететь туда добровольно. Двадцать с лишним пассажиров, которые вылетели вместе с Кэдом из Нью‑Йорка, покинули самолет в Атланте, а в самолет вошли эти двое: высокие парни с красными лицами, одетые в пропыленные городские костюмы и широкополые панамы. Они сели в кресла на несколько рядов позади Кэда, и когда стюардесса принесла ему виски, они прокомментировали это таким образом, что привели его в самое дурное расположение духа.
В то время, как самолет шел на посадку, один из них сказал:
– Посмотри, Жак, какой дым. Мне кажется, что мы вернулись как раз вовремя. Нам удастся позабавиться.
– Паршивые негры, – проворчал другой, – надеюсь, их уже поджаривают.
Кэд вздрогнул и бросил взгляд на потрепанный саквояж, который он положил на соседнее сиденье. Там был фотоаппарат и все необходимые принадлежности. Он подумал, что было бы безумием везти аппарат в футляре. Вряд ли в таком городе, как Астонвилль, сейчас приветливо встретят фотографа.
– Думаешь, полиция уже приехала? – спросил тот, которого назвали Жаком.
Его приятель засмеялся:
– Это было бы странно… Я знаю Фреда, он не даст этим парням испортить нам удовольствие...