Степной волк был человек лет пятидесяти, который несколько
лет назад зашел в дом моей тетки в поисках меблированной
комнаты. Сняв мансарду и смежную с ней спаленку, он через
несколько дней явился с двумя чемоданами и большим, набитым
книгами ящиком и прожил у нас месяцев девять-десять. Жил он
очень тихо и замкнуто, и если бы не соседство наших спален,
повлекшее за собой случайные встречи на лестнице и в коридоре,
мы, наверное, так и не познакомились бы, поскольку
общительностью он не отличался, он был в высшей, неведомой мне
дотоле степени необщителен, он был и правда, как он иногда
называл себя, Степным волком, чужим, диким и одновременно
робким, даже очень робким существом из иного мира, чем мой. С
каким глубоким одиночеством свыкся он из-за своих склонностей и
своей судьбы и сколь сознательно усматривал он в таком
одиночестве свою судьбу, это я узнал, впрочем, лишь из
нижеследующих, оставшихся от него записей; но уже и раньше,
благодаря коротким встречам и разговорам, я в какой-то мере его
распознал и нахожу, что образ, вырисовывающийся передо мной из
его записей, в общем соответствует той, более бледной и менее
полной, конечно, картине, которую я составил себе на основании
нашего личного знакомства.