Петербург: Academia, 1923. — 66 с. — (Искусство современной Европы; Вып. 1).
Среди многочисленных «измов» наших дней, экспрессионизм занимает исключительное положение, дающее ему право на широкое внимание. Он отличается от них уже в силу самих условий и внешнего характера своего развития.
В то время, как кубизм или футуризм культивируются небольшими группами знатоков и теоретиков, разбросанных по всему земному шару, — экспрессионизм лишен совершенно этого кастового характера; он сосредоточивается в одной стране, ио развивается с глубиной и широтой захвата, указывающими на соответствие его каким-то глубочайшим чертам национального духа. Теория и практика кубизма, дадаизма и пр. занимают главным образом «посвященных», они остаются чуждыми художественной культуре больших масс и живут почти лабораторной жизнью. Наоборот, экспрессионизм вростает органически в самое сердце художественной Германии, его влиянием окрашена жизнь самых старых и крупнейших художественных обществ (как берлинский и мюнхенский сецессионы), его теория уже давно интересует философов и историков искусства вплоть до ученых музейного толка; его «стиль» проникает и в официальное искусство, вплоть до государственных почтовых знаков.