М.: Языки славянских культур, 2005. — 320 c.
Очерки, собранные в книге, посвящены «темным местам» «Евгения Онегина», «Полтавы», «Путешествия в Арзрум» и «Гробовщика». Последовательный филологический подход к слову Пушкина и его современников обнаруживает ускользающие от нас значения и смыслы, за которыми скрываются неизвестные стороны тогдашней русской жизни. В задачи автора входит непротиворечивое понимание ряда словесных мотивов и сюжетных деталей, взятых не изолированно, а в контексте художественного целого. Анализ подкрепляется обширными языковыми данными XVIII–XX вв., отражающими глубокие, но малозаметные сдвиги в языковой системе. Книга может быть интересна пушкинистам, историкам русской литературы и русского языка, а также всем, кто хочет глубже понять Пушкина и культуру той эпохи.
От автора
Но разлюбил он наконец // И брань, и саблю, и свинец («Евгении Онегин», 1, XXXVII, 13—14)
Ни карт, ни балов, ни стихов («Евгений Онегин», 1, LIV, 11)
Но наконец она вздохнула... («Евгений Онегин», 3, XLI, 1)
О чердаках, вралях и метаязыке литературного дела («Евгений Онегин», 4, XIX, 4—5)
Бесконечный котильон («Евгений Онегин», 5, XLIII, 14 — 6, I, 7)
Как солью, хлебом и елеем, // Делились чувстами они («Полтава», I, 264—265)
Видел... врана и голубицу излетающих, символы казни и примирения («Путешествие в Арзрум»)
О Петре Петровиче Курилкине, о покойниках и мертвецах, о гробах напрокат, о желтом цвете и многом другом («Гробовщик»)
Библиография
Указатель слов, форм и выражений
Указатель имен